О «двоевластии», «многовластии» и «безвластии»…

Рассуждения о якобы тоталитарной сущности сегодняшнего «путинского» режима далеко не столь наивны и безопасны. «Версии» об «абсолютной» власти российского лидера, информационные «вбросы» о необходимости и неизбежности «реставрации монархии» имеют всего лишь одну цель: отвлечь внимание общества от очевидного, не требующего доказательства и поиска дополнительных аргументов вывода о том, что как раз власти-то у Президента и не хватает, зато центров власти в современной России много. От того и становится горько и страшно – когда властей «много», приходит ощущение полной беззащитности, отрешенности и отчужденности…

100 лет назад в результате разрушения в России монархии и отречения от власти императора к управлению огромной воюющей державы пришли доморощенные либералы, не скрывавшие, что они «временные» (т.е. облеченные «разрушать» российскую государственность до тех пор, пока «не созреют» выборы в Учредительное собрание). Одновременно с властью «временных» претензию на «овладение» государством высказала группа радикальных романтиков-космополитов, посчитавших, что в России сложилось «удачное стечение обстоятельств» для проведения «увлекательного» эксперимента под названием «мировая революция». Желание «помочь» мировому пролетариату было столь огромным, что судьба России и проживающих в ней народов в расчет не принималась.

В апреле-мае 1917 г. в кипящем от политических страстей Петрограде появились В.И. Ленин, с 1907 г. проживавший в Европе и до «грядущей революции» не мечтавший дожить; Л.Д. Троцкий, прибывший из США, которые он называл не иначе как «кузницей, где будет выковываться судьба человечества»; Н.И. Бухарин, появившийся в США после скитаний в Европе еще раньше Троцкого и приехавший в Россию аж из Японии. Вместе с Лениным из «пломбированного» вагона на перрон Петрограда ступили Г.Е. Зиновьев с первой и второй женами, Г.Я. Сокольников, К.Б. Радек … В июле 1917 г. высадившийся в России «большевистско-эмигрантский» легион неудачно попытался отобрать власть у «временных» в Петрограде, но через полтора месяца уже вместе с «временными» «спасал» революцию от главнокомандующего русской армии патриота Л.Г. Корнилова, не скрывавшего, что выступить «открыто» его заставили «сведения» о тех министрах, которые «были явными предателями Родины». В октябре большевики захватили власть в Петрограде, столице государства, армия которой годом ранее совершила коренной перелом в ходе первой мировой войны, а годом позже Россия неизбежно оказывалась в числе стран-победителей и главным претендентом на Босфор и Дарданеллы…

Парадоксов в истории захвата большевиками власти в столице и стремительном распространении этой власти в провинции много. Вплоть до

августа 1917 г. большевики выступали за разрушение государства – «организации насилия». Находясь в подполье и сидя на пеньке в Разливе, Ленин предложил установить «диктатуру пролетариата», которая и государством, по его мнению, «в собственном смысле» не могла считаться, поскольку, как он считал, «действует в интересах большинства». Образцовым примером социалистического государства Ленин называл работу почтовой службы, «где нет ни привилегий, ни высокого жалования». Разрушая государство «насилия» и раскалывая страну – «тюрьму народов», большевики всего через несколько недель после завоевания власти осознали, что ревтрибуналы эффективнее народных судов, а ВЧК, ЧК, РККА и РККФ – надежные механизмы удержания власти в любой, буржуазной или «диктатуропролетариатской», стране.

Блестящие организаторские способности большевиков позволили им победить «Белое дело», «существовавшее» лишь в «красной пропаганде» и «марксистской историографии», а на практике никогда единым «делом» не являвшееся, усмирить русское крестьянство, сразу «распознавшее», что лозунг «Земля – крестьянам!» «обратился» продразверсткой, создать уникальную конструкцию под названием «советская федерация» путем «одаривания» «окраинных» народов государственным суверенитетом и превращения государствообразующего русского этноса в «цемент», главный и системообразующий ресурс как для постимперского, так и для мирового пространства. Власть большевики не только смогли сохранить, но и укрепили умением учитывать ментальные особенности русского этноса (извечная тяга к коллективизму, сильной государственной власти и социальной справедливости) и других российских народов (традиционные ценности и стремление к сохранению и преумножению своей национальной идентичности). Большевики обладали незаурядным тактическим мастерством и неординарным стратегическим мышлением, что позволяло им быстро и прагматично «подстраивать» свою политику под «запросы» времени и обстоятельств. Так, в условиях катастрофического кризиса, надвигающегося массового голода и перед угрозой утраты власти весной 1921 г. новая власть ввела НЭП и всего за три года создала многоукладную экономику с эффективной финансовой системой, надежным товаропроизводителем в лице крестьянина-труженика, перспективным развитием хозрасчетного социалистического предприятия в городе и кооперации в деревне, утвердила социальный мир в расколотом и разломанном обществе, достигла международного признания.

Таким образом, Великая российская революция 1917-1921 гг. с ее ужасами, трагедиями и жертвами, завершилась созданием новой и перспективной общественно-экономической модели развития, позволяющей модернизировать страну и возродить великое государство. Ответ на вопрос, почему НЭП был «отброшен к чёрту» и потребовалась еще одна «революция сверху», попытаюсь дать в следующей статье. Ответ же на вопрос, почему большевики, а не иные политические силы, спасли страну в 1917 г., лежит на поверхности – Ленин и его партия сумели вопреки своим же идеям о

необходимости разрушения буржуазного государства реализовать ментальную русскую мечту о сильной власти, борющейся за социальную справедливость и высокие нравственные идеалы. По всей видимости, большинство русского этноса равнодушно согласилось с разрушением православных церкви и храмов, потому, что власть оставляла каждому ставшему «поневоле» или по «доброй воле» «атеисту» возможность разговора с богом наедине, без посредника. Власть не рискнула отринуть заповеди Христа, «сохранив» их дух в коммунистической идеологии.

Августовская революция 1991–1993 гг., начавшаяся с распада единого Союза и завершившаяся уничтожением советской власти, по целям и задачам была более радикальной. Политические силы, овладевшие властными институтами, сумели достичь гигантских результатов: страна в мгновение ока превратилась в колониальную периферию либерального глобализма и его «институтов» – США и МВФ. Если за годы Второй мировой войны СССР потерял 24% своего ВВП, то за 1990-е годы ВВП России сократился на 48%. Да что экономические показатели, если за вступление в «рыночную» экономику реформаторы были готовы заплатить 30 миллионами человеческих жизней. Разрушив государство и уничтожив экономику, либералы-реформаторы принялись возводить «бетонный каркас» на, по словам А.А. Проханова, «русский реактор», дабы надежно похоронить духовность и нравственность народа, создавшего само государство и саму экономику. Поэтому главным результатом «новейшей» революции явилось духовное «переформатирование» российского социума. «Контрольному» выстрелу в русскую духовность помешали три обстоятельства: здравомыслие и ответственность части политической элиты во главе с Президентом В.В. Путиным; найденный СМЫСЛ спасения и возрождения – идея «русского мира»; узкий слой носителей, прежде всего в интеллектуальной среде, этой идеи. Задача сегодняшнего дня – соединить эти три фактора в цельную и радикальную политическую волю.

Главным препятствием на пути «спасительной реанимации» «русского реактора» выступает как раз наличие реально существующих и противостоящих друг другу многих центров власти. Экономикой управляют (или пытаются управлять) либералы из Правительства, Центробанка, МВФ. Либералы контролируют практически все медиаресурсы и идеологическое пространство. Либеральные кланы и строительное лобби, а не государственные органы, «форматируют» провинцию. Наиболее наглядным итогом либерального «господства» в России являются отнюдь не уничтожение экономики и превращение страны в сырьевой придаток «золотого миллиарда». Самое страшное, что могло произойти, уже произошло на Украине. Либеральную идеологию бездуховности, потребительства, лицемерия и цинизма удалось внедрить в мозги и повседневные практики большинства социума. Как ни горько признать, процесс «внедрения» модели общества без «приоритета какой-либо идеологии», то есть общества без совести, справедливости и безопасности, продолжается и интенсифицируется в России.

Как пример трагедии, к которой неизбежно приводит глобалистско-либеральная идеология, можно привести судьбу российского спорта. Нам необходимо найти в себе мужество и признать, что российский спорт в информационной войне оказался очень удобной мишенью для тех, кто ведет беспощадную и грязную войну против Путина. Либеральные «колонны» с упоением «обсуждают» коррупцию при подготовке к проведению Олимпиады в Сочи и при строительстве стадионов в преддверие мирового чемпионата по футболу, а также систему допинга, которую якобы «построил» «путинский режим». Либералы уверены, что именно этот дискурс «схавает» подготовленный и побежденный ими электорат. Следует признать, что от другого, адекватного и простого, смысла всей «истории» с российским спортом, а точнее его уничтожения, как когда-то российского авиапрома, либералы старательно «уберегают» общество.

На самом деле, спорт, как идеология величия человеческого духа и красоты тела, как ментальная тяга всего человечества к состязанию, честному противоборству и победе, как проявление патриотизма, любви и гордости к своему Отечеству, был побежден циничными «либералистскими» формулами «успеха»: победа любой ценой, профессиональный спорт – коммерция, бизнес и шоу, средство заполучить многомиллионный контракт и заработать большие деньги. Спортсмены оказались всего лишь ресурсом для реализации всех этих глобалистских идеологических установок. Спортсмен, воспитанный в условиях ущербной идеологии, для достижения успеха примет допинг, если даже будет знать, что это вредит его здоровью, и он может быть лишен нечестно завоеванной медали, ведь на подсознательном уровне им усвоено правило «сиюминутного успеха». Именно поэтому у определенной, но значительной части общества не вызывают брезгливости «информаторы ВАДА», глубокомысленно «рассуждающие» о чистоте спорта и судорожно «пересчитывающие» свои «сребреники» за откровенное предательство Родины. Именно поэтому не вызывает недоумения «дискуссия» спортивных функционеров о возможности «официально» давать взятки («стимулировать») футбольным клубам за «самоотверженную» борьбу с конкурентом взяткодателя. Сегодня «простимулируют» победу, завтра – поражение. И это обсуждается публично на страницах центральных СМИ… Честь, совесть, порядочность, честность, патриотизм – качества, которые должен воспитываться спортом, растоптаны и поруганы. А потом лицемерно «льются» крокодиловы слезы о «заговоре» против российского спорта!

Стране как воздух необходим один центр власти. Это требование соответствует духу времени, национальным традициям, здравому смыслу, в конце концов. Представляется, что стратегические принципы и тактические установки должны направляться из одного центра – администрации Президента. Внутренняя и региональная политика должна быть жестко обусловлена идеологическими приоритетами «социального государства», выработанными соответствующими структурами президентской администрации. Почему администрация Президента? Потому что не

вызывает сомнений тот факт, что наиболее значительные успехи и правильные приоритеты, а самое главное – духовные ориентиры, успешно уже реализованы Президентом во внешней политике, строительстве современных ВПК и армии, «украинском кризисе». При решении этих сложнейших вопросов и проблем Президент действует с позиций высокой морали, нравственности и духовности. Защита национальных интересов, возрождение величия страны и пробуждение у всего мира уважения к России – цель операции в Сирии. Сохранение и преумножение национального суверенитета, спасение национальной идентичности – цель приоритетного развития ВПК и вооруженных сил. Поддержка единоверцев и соотечественников, уважение к воле и выбору людей, осознающих себя братьями, неприятие ксенофобии и русофобии, глубокое понимание истории и ее уроков – вот что демонстрирует Президент в Крыму и на Донбассе.

Представляется, что только этот центр власти способен радикально пересмотреть всю политику в духовной сфере. Необходима политическая воля для того, чтобы Институты духовного воспроизводства (от школ до университетов) получили автономию и независимость от олигархии и чиновничества. Государственный образовательный стандарт должен быть сформулирован одной строчкой: «образовательное учреждение должно осуществлять подготовку гармонично развитой, высоконравственной, профессионально компетентной и социально активной личности». Педагогическое образование должно превратиться в один из приоритетных национальных проектов. Кадровую революцию, а она необходима в силу реальной опасности «либерального термидора», легче и целесообразнее начать в сфере образования. Каких-либо дополнительных инвестиций радикальный отказ от либеральных ценностей в сфере образования не потребуется.

Надо всего лишь поддержать людей, стремящихся и умеющих грамотно и доступно объяснить обществу, что лозунг «Жизнь – десерт!» – насквозь фальшивый и чуждый ментальности русского и иных российских народов. Эти люди могут очень быстро вернуть в образовательное пространство спасительные для всех народов понятия «совесть», «справедливость», «честность», «порядочность», «принципиальность», «деловитость», «трудолюбие», «патриотизм», «долг». Поверьте, если эти категории вернутся как идеологический императив, то занявшие в последние двадцать–тридцать лет их место формулы жизненного успеха: «окажись в нужном месте в нужное время», «грамотно потреблять важнее, чем грамотно выражать свои мысли», «что позволено мне – не позволено другим», «мое право, а ответственность – ваша!» превратятся в «маргинальную» лексику, не имеющую практической и полезной применимости. Если в школе убогую процедуру выбора «правильного» ответа заменить на систему образования и воспитания личности, отпадет необходимость в очередной раз искать национальную идею и пути достижения единства общества.

«Кадровая революция» – это прежде всего «революция в умах» и опора на исторический опыт, а уж затем – на политический расчет и эффект. А

история «вопиет»: «идеи» не овладевают массами, «идеи» и «смыслы» рождаются в интеллектуальной среде и реализуются в политической практике и исторической повседневности. Историческое время «воплощения» идеи протекает по-разному. Для того чтобы воплотить идею «установления диктатуры пролетариата» В.И. Ленину оказалось достаточно всего лишь несколько месяцев. А И.В. Сталину потребовалось несколько десятилетий, чтобы воплотить идею «превращения СССР в супердержаву». На то, чтобы начать реализовывать идею «вывода российской цивилизации из цивилизационного тупика на магистральный западноевропейский путь общественного развития», Б.Н. Ельцину хватило трех осенних месяцев 1991 г.

От чего зависит разное течение исторического времени? Прежде всего, от четкого осознания и глубокого понимания «вызова», грозящего глобальной трансформацией «устоявшейся» модели развития. Во-вторых, от степени успешности, проницательности и эффективности найденного «ответа», способствующего творческому преобразованию существующей модели и максимально возможной подготовленности и оснащенности общества к взаимодействию с новым, возможно более масштабным, опасным и сложным «вызовом». Ленин оказался перед угрозой исчезновения огромной империи, и, по словам великого философа Н. Бердяева, сумел спасти Россию от хаоса и анархии, «грозивших» ей полным распадом. Сталин, поняв, что «строить» социализм придется «в одиночку», инициировал «революцию сверху». Ельцин, увидев в существовании «советской» модели барьер на пути создания неосистемы «власть–собственность», возглавил движение за «разрушение тоталитаризма».

Почему Ленину удалось создать советское государство, Сталину оказалось по силам преобразовать его в супердержаву, а Ельцину – разрушить этот феномен? Только потому, что они твердо усвоили уроки истории, а Сталин даже эти уроки уложил в емкий и простой лозунг: «Кадры решают всё!». Ленин настоял, чтобы партия состояла из профессиональных революционеров, поэтому большевики овладели властью в 1917 г., а не меньшевики, лидеры которых со II съезда РСДРП полагали, что партия – это «общественно-политическое движение». Сталин, уверовав, что «революционная гвардия» сыграла свою историческую роль, привел к командованию армией Жукова и Рокоссовского, возглавивших борьбу народа за независимость, а к управлению экономикой – Маленкова и Косыгина, обеспечивших не только бесперебойную работу тыла в войне, но и попытавшихся в 1953 и 1965 гг. превратить её в одну из сильнейших экономических систем в мире. Ельцин, разрушая то, что защищали Жуков и Рокоссовский и создавали Маленков и Косыгин, привел к власти людей, способных за «исторический миг» «растранжирить» страну, экономику и собственность, создать атмосферу бездуховности и безнравственности, вседозволенности и продажности.

Уверенность Президента в правильности своего курса зиждется на двух «китах». Во-первых, найден «успешный ответ на глобалистский вызов» –

идея русского мира. Не было бы этой идеи, не было бы Крыма и Донбасса, не было бы возрождения величия России на внешней арене, не было бы возрождения армии, ВПК и аграрного сектора в экономике. Во-вторых, раскол элит достиг критического предела, когда наиболее здравомыслящая, обладающая политическим чутьем и сохранившая в себе способность к трансформации и творческой эволюции ее часть стала воспринимать политику и идеологию Президента как ценность, как идеал, как единственную возможную альтернативу спасения своего «капитала». «Вороненковы» и «Улюкаевы» должны «исчезнуть» как антипример достижения жизненного успеха в Отечестве. Сделать это нелегко, допускаю, что – невозможно. Но если будет существовать в стране единый центр власти, вооруженный спасительной национальной идеей, альтернатива станет реальной.

А.П. Мякшев