Сражение при Шейново: сто лет забвения
Сто лет назад, в декабре 1916 года (ныне 9 января ), эту дату вспоминали в последний раз. Шла первая мировая война и нужен был пример мужества и самоотверженности. Правда, публикации в прессе были скудны и никого не воспламенили; та, забытая война, как и первая мировая, принесшая столько смертей, тоже вспыхнула как русская ментальность, русский порыв защитить слабого единоверца, спасти от гибели и страданий. Вспоминали и генерала Скобелева, о котором царская семья старалась забыть и стереть память о нем из мировой истории. В этом им были солидарны и революционеры, ведь фигура Скобелева не вмещался в прокрустово ложе их идей.
Сражение при Шейново было упорным и кровопролитным. Успех дела решили войска генерала Скобелева, прошедшие труднейшей зимней горной дорогой, по которой и летом было непросто передвигаться. Основную часть артиллерии пришлось оставить. Несмотря на это наступающие скобелевские колонны буквально смели обороняющиеся турецкие войска. Вессель-паша сдался на милость победителя.
27 декабря 1876 (9 января 1877 ) года битва завершилась полной победой русского оружия. Шипкинский перевал и деревня Шипка были захвачены русскими войсками.
Всего в плен сдались 43 табора - 23 тысячи отборных солдат. Удалось захватить исправными 93 орудия. Российская армия потеряла 5 700 человек убитыми и ранеными. Путь на Эдирне и Стамбул был открыт.
Европа была в шоке, поскольку европейские ценности существенно отличались от ценностей российских и никто в Европе не хотел победы русского оружия. Но и турок в Европе не любили и откровенно побаивались.
Британский премьер Бенжамин Дизраэли был в бешенстве.
Сражение при Шейново было заключительным актом этой кровавой войны. И вопреки воле царской семьи, вопреки тайным планам европейских политиков, в том числе и болгарской правящей элиты, одним из признанных главных победителей стал Михаил Дмитриевич Скобелев.
Он ворвался в русскую и мировую историю под именем Белого Генерала. Правильней было бы назвать его "генералом "Вопреки", свершившим для России многое: ошеломляющие военные победы, новые территории, новый смысл воинского и гражданского служения Отечеству. В предельно короткий отрезок времени он сумел изменить мир и людей вопреки неумолимым обстоятельствам. Этот человек начал создавать совершенно новое - искусство преодоления розни и разрушений. Созданное им, к сожалению, так и не стало в должной мере национальным достоянием России.
История короткой, но удивительно яркой жизни Белого Генерала, как и противоречивые факты его смерти, остаются странной загадкой. Попытки изучить и осмыслить его жизнь и свершения не удаются, так как чья-то неведомая рука тщательно "подчистила" все архивы, связанные с Михаилом Скобелевым, изъяты и похоже, уничтожены все документы, все письма, дающие возможность узнать хотя бы в частичной мере его идеи и планы переустройства России. А они несомненно были! Даже послужные списки Скобелева исчезли бесследно. Не обнаружены подлинники приказов, решения Государственного совета.
Но, если в царской России о Скобелеве периодически вспоминали, то в России советской на всякое воспоминание о нем был наложен запрет.
Вот и о сражении при Шейново стали осторожно вспоминать только в последние годы. Почему?
Для того, чтобы ответить на этот вопрос придется вспомнить предысторию этой войны.
Михаил Скобелев в те годы сделал невозможное: рядом с ним неизбежно происходила поляризация - все люди делились на его сторонников и противников. Такого не происходило ни с одним военачальником, ни с одним политиком. Вокруг него всегда собирался круг единомышленников, готовых вместе с ним идти на любой смертельный риск. Против него всегда плелись интриги и заговоры. Создавалось стойкое убеждение, что Скобелев непостижимым образом снимал невидимое покрывало, скрывающее истинную суть людей, и их скрытые помыслы становились явными.
Близкий друг и соратник Скобелева Алоизий Януарий А. Мак-Гахан, талантливый американский журналист и прозаик, после знакомства со Скобелевым, его идеями, его страстными устремлениями, стал мыслить скобелевскими категориями. Казалось, это знакомство изменило его душу и восприятие мира. Его публицистика обрела удивительную способность завораживать читателя, погружать его в реалии войны и насилия, наполненные человеческими страданиями.
До встречи со Скобелевым Януарий весьма скептично относился к России, ее будущему и видел туркестанские походы обычным колониальным захватом новых территорий. Участие в туркестанских походах, бессонные ночи в долгих страстных спорах со Скобелевым под огромными звездами Хивы и Ургенча преобразили журналиста. Он увидел жизнь и борьбу Михаила Скобелева в совершенно ином свете и в последующем всю страстную натуру публициста направил на то, чтобы эти идеи стали близки и понятны миллионам читателей во всем мире.
Во время долгих ночных споров под звездами Самарканда, Ходжента, Ферганы Скобелев со всей страстностью рассказывал Мак-Гахану о многочисленных бедах западных славян, сербов, болгар, хорватов, переживших многовековое иго турецкой империи. Не менее страшен для славян был католический Запад, так как они были зажаты в тиски между Австро-Венгрией и турецкой империей, готовыми стереть их национальное самосознание.
Вскоре под воздействием этих идей Мак-Гахан добился благосклонности американского генерального консула в Стамбуле Евгения Шулера и 23 июля 1876 года отправился по его заданию в Болгарию для освещения зверств турецкой армии и башибузуков при подавлении Апрельского восстания болгар.
В своих репортажах, опубликованных в ведущей британской газете "Дэйли Ньюс", в петербургском "Голосе" Мак-Гахан рассказывал, как турецкие солдаты согнали жителей деревни Батак в церковь и затем церковь подожгли. Из семи тысяч жителей деревни в живых осталось только две тысячи. Да и тех турецкие солдаты жестоко пытали, чтобы выяснить, куда спрятано золото и драгоценности. Януарий писал о зверствах, пытках, изнасилованиях в болгарских городах и селах - Пловдиве, Пештере, Пазарджике - (всего в пятидесяти восьми городах и селах) было убито пятнадцать тысяч мирных жителей, разрушено пять монастырей.
Многие европейские и российские газеты перепечатывали статьи Януария, в которых чётко просматривались скобелевские идеи.
Все это вызвало безудержную ненависть у тайного правительства Европы - масонов, которые тогда уже заявили претензию на мировое господство, на создание мирового правительства. Их лидер, всесильный и избавивший себя от представлений о чести и нравственности британский премьер Бенжамин Дизраэли, рассчитывавший бросить все военные ресурсы Британской империи на поддержку Турции, был лишен такой возможности. Могучий политик был обезоружен именно Януарием Мак-Гаханом, близким другом и соратником Скобелева.
Правительство Австро-Венгрии, с ненавистью отторгавшее идеи освобождения западных славян, также готовилось объявить мобилизацию и ударить в тыл русской Дунайской армии, но вынуждено было попридержать свою прыть, поскольку в поддержку русской армии и в защиту болгар выступили восторженные читатели Мак-Гахана - Чарльз Дарвин, Виктор Гюго, Джузеппе Гарибальди, Оскар Уайльд.
В те дни, когда военная удача покинула русские полки, когда Скобелеву приходилось лично вести штурмующие колонны на редуты Ловчи и Плевны, рядом с ним постоянно находился Мак-Гахан, писавший яркие, правдивые, пронизанные обостренным чувством сопричастности рассказы о мужестве русских солдат и офицеров. Его репортажи, в отличие от странных, туманных оперативных сводок из окружения главнокомандующего Дунайской армии показывали, как тяжела была война, как много преступных ошибок совершали эгоистичные и лживые, бездарные царские родственники.
И здесь Януарий всей силой духа, всем интеллектом помогал Скобелеву и его соратникам - настоящим русским офицерам и солдатам ломать и крушить мощную турецкую военную машину. Именно тогда Скобелев утвердился в непреложной истине, что на войне нравственный фактор троекратно превосходит фактор физический.
Януарий часто сопровождал Скобелева во время поездок на передовую. Михаил и Януарий были ровесниками. Скобелеву только исполнилось тридцать три года, Януарию - тридцать два. Оба были молоды и беспечны. Неразлучный со Скобелевым ординарец и верный друг Гукмасов в таких случаях замечал: "Господа, вы не можете жить вечно, это понятно, но зачем так настойчиво призывать смерть?".
Вот один из фрагментов сражения при Плевне…
Вскоре на гребне редута выросла знакомая фигура в белом. Ветер сорвал белую фуражку и разметал непокорные русые волосы.
- Меня в бою не убьют, запомни, Яша. - Сквозь густые скобелевские усы блеснула белоснежная улыбка, скорее усмешка. Януарий, судорожно сжимающий тяжелый револьвер, прокричал в ответ:
- О кей, Миша. Считай, что я нахожусь рядом для того, чтобы подтверждать твои теории. Только дай мне слово, что тот из нас, кто первым уйдет на тот свет. - Януарий сделал жест "кольтом", зажатым в правой руке, непроизвольно направив ствол вначале на Скобелева, а потом энергичным витком прямо в небо, - тот обязательно будет с того света помогать, спасать от гибели и гибельных пристрастий.
Друзья рассмеялись, покрывая взрывами хохота оружейную трескотню и даже пушечные залпы. Когда из-за бруствера показался кончик турецкого штыка и алая феска, Скобелев выстрелил навскидку, продолжая смеяться. В ту же секунду в окоп, заполненный трупами русских и турецких солдат, начали спрыгивать стрелки Углицкого полка 16-й дивизии. Януарий убрал револьвер и начал спешно оказывать помощь раненому русскому солдату.
Скобелев, переступая через трупы турецких солдат, подошел к Мак-Гахану, постучал кулаком по левому плечу:
- Яша, нас ни пуля ни сабля не возьмут, я в этом уверен. Но и от старости мы не умрем. Чувствую, что на нас уже охотятся, но не солдаты вражеские, кто-то куда более опасный… Но все равно давай жить без страха смерти и без грусти, нам с тобой страхи не к лицу!
Сквозь грохот артиллерийских залпов раздались призывные голоса турецких мулл, призывавших к атаке. Солдат, стоявший в двух шагах от Мак-Гахана, приподнялся над земельной насыпью, вскинул винтовку и прицелился в турецкого офицера, вскочившего на бруствер. Винтовка выбросила тугое облачко бело-серого дыма. Стрелявший передернул затвор и начал громко материться - гильза не выбрасывалась. Пришлось доставать шомпол и выбивать застрявшую гильзу из патронника. Скобелев подошел к солдату и приказал:
- Возьми винтовку у убитых турок, да не стесняйся, забери у них все патроны, пригодятся. А офицера ты все-таки достал, я сам видел… Молодец!
Пехотинец, шаркая сапогами, пошел в западную часть редута, где лежали с раскиданными в стороны руками убитые турки. Это были крепкие, упитанные солдаты с мощными бычьими шеями.
- А ведь мы это… ихнюю гвардию раскрошили, - пробормотал солдат, выдергивая из оцепенелых рук мертвого новенькую английскую винтовку.
Скобелев окликнул Гукмасова и приказал ему срочно привести резервный батальон, оставленный Скобелевым в балке в пятистах метрах от взятого редута.
_________________________________________
Генерал Скобелев был убит в результате заговора, возглавлявшегося скорее всего царственными особами. Михаил Дмитриевич обладал даром предвидения и готовил российскую армию к важнейшей по его мнению миссии по защите российской государственности. По непроверенным данным он за год перед смертью в кругу офицеров высказался: "Хочу спасти Россию от революции, а царствующих Романовых от казни!".
Полную версию повести "Послания Белого Генерала" можно прочесть на сайте "столкновениемиров.рф"